С неба полил дождь. Слишком солёный и липкий, чтобы быть просто дождём. Казалось, небо проливает кровавые слёзы, оплакивая нечто ценное и безвозвратно утерянное. Дождь щедро заливал землю и прекратился так же резко, как и начался. А вслед за ним на долину опустилась тишина и покой, мягкой пеленой укрывшие всё вокруг.

Покой. Такой, какого он ещё не испытывал.

– Лекс, очнись… Лекс.

Он едва разлепил глаза. Ани стояла над ним на коленях.

– Получилось. Легенды не лгали, понимаешь? Я напоила её кровью и вернула долг. Их больше нет… Я не слышу тени в себе.

Ани рассмеялась и уткнулась лицом ему в грудь. Он медленно поднял руку и погладил её по голове. Ани взглянула на него, робко улыбаясь, словно не веря в произошедшее. Лицо сияло радостью и блестело от слёз. Лекс поднялся на руках, закусив губу от боли.

– Мы свободны, Лекс. Абсолютно свободны!

– Ты свободна, Ани, – он поднялся на ноги, хватаясь за стену рукой. – Теперь ты свободна. Но тебе надо уходить. И чем быстрее, тем лучше. Эти безмозглые фанатики меньше часа назад жаждали твоей крови, но с таким же рвением они могут признать тебя каким-нибудь земным воплощением своей Богини и запереть в храме, словно святыню. Уходи, Ани.

– Ты не пойдешь вместе со мной? – глаза её мигом потускнели.

– Нет, Ани. Я не мог оставить тебя здесь умирать. Как и ты не захотела отдать меня на растерзание… Нам стоит остановиться и отпустить друг друга. Это всё, – он обвёл рукой круглую площадку, – ничего не меняет. Я отпустил тебя.

Ани отшатнулась от него. Его слова вновь с силой ударили по ней.

– Упрямец! Ты так цепляешься за возможную ненависть ко мне только потому, что если ты дашь ей исчезнуть, окажется, что причин ненавидеть себя самого гораздо больше.

– Замолчи.

Ани продолжала, повысив голос:

– Ты обрёк свою жену на верную смерть гораздо раньше меня. Ты был слишком самонадеян и ослеплён собственными желаниями. Ты ошибся и уже поплатился за это, так перестань цепляться за прошлое и прости себя самого.

– Замолчи! – взревел Лекс, продолжая держаться за стену, потому едва бы удержался на ногах без посторонней помощи.

– А знаешь, с меня хватит. Я слишком долго считала себя должной тебе, но вернула этот долг сполна. Я верила, что нам удастся перебороть тьму, поселившуюся внутри каждого из нас, и найти выход к свету. Но ты слишком упорно держишься за тот мрак, что тянет тебя вниз. Ты не хочешь принимать спасения ни из чьих рук. Мне так больно от того, что каждый раз ты отталкиваешь меня из-за своего непомерного и слепого эгоизма. Я больше не хочу жить болью. Я хочу думать, что моя миссия не копить ненависть, что мое назначение это жизнь. Наш путь окончился здесь, в кровавой долине Хендала, и я намерена идти дальше. Одна.

Ани отёрла слёзы и погладила Лекса быстрым движением по щеке.

– Я не держу на тебя зла. Прощай.

Всё вокруг и вправду было залито красным, будто кровью. Ани ушла, спускаясь вниз по спиралевидной лестнице. Множество ступеней вели вниз. Но что ждало её за закрытыми дверьми Храма? Нет, ещё ничего не кончилось. Там внизу, у подножия храма, колыхалось море людей, пребывающих в ожидании. Лекс заметил, что один из жрецов шевелится, подавая признаки жизни. Он приковылял к нему, зажимая в руке острый нож, и приставил его к горлу жреца, едва пришедшего в себя.

– Знаешь, что там? Там тысячи людей, задрав голову, томятся ожиданием. Это стадо, которому нужен пастух. Они поверят каждому слову, произнесенному сейчас. Ты можешь стать вестником воли Богини, провозгласив начало новой эпохи. А можешь стать никем, присоединившись к своим собратьям. Понимаешь, в чём суть?

Жрец кивнул. Лекс был готов поклясться, что жрец подумал ровно о том же в момент собственного пробуждения и сделал правильные выводы. А острый клинок у горла был убедительнее любых слов, наглядно демонстрируя серьёзность намерений Лекса.

– Отпусти… Нужно явить чудо, которого они так ждут.

Лекс опустил клинок, но был настороже, готовый в любой момент исполнить угрозу, если что-то пойдет не так. Жрец оправил одежды и вышел на просторный открытый балкон, распростёр руки, словно обнимая всех жителей города.

– Славные жители Хендала! – обратился он зычным голосом к людям, стоящим внизу.

Тысячи пар глаз мгновенно уставились на него, все звуки стихли. Толпа настороженно прислушивалась к словам жреца, которые разносились далеко вокруг.

– Сегодня, в Праздник Кровавой луны нас ждало великое испытание… Бесплотные жуткие тени восстали из легенд и протянули свои голодные рты, собираясь пожрать каждого из нас. Они бесчинствовали и рвали нас на части. они унесли жизни многих, и Богиня равнодушно взирала на это с высоты, пылая жаждой мести и будучи не в силах утолить свою жажду.

Жрец сделал паузу, обводя взглядом собравшихся, смотря в глаза каждому и никому.

– Она послала к нам своё живое воплощение в теле юной девушки, одержимой тенями. Богиня испытывала нас, сможем ли мы разглядеть под этой оболочкой её живое воплощение или вновь совершим ту же ошибку, что наши праотцы. Она ждала момента, когда сможет обрушить на нас всю свою мощь, стерев с лица земли абсолютно всех, не щадя никого. Но та, кому было предназначено стать пешкой в руках Великой, была столь милостива, что простила в сердце своём неразумных и слепых людей, простирая просьбу до самой Богини… И она вняла мольбам! Та, что должна была стать жертвой, вознеслась к Богине-Матери! Она пролила кровавые слёзы, омывая нас своей благодатью. Богиня простила нас, всех и каждого!

Люди жадно внимали каждому его слову. Лекс находился в тени, усмехаясь тому, как складно сочинял жрец прямо на ходу. На глазах Лекса рождалась новая легенда Хендала, которую будут передавать из поколения в поколение жители долины. Голос жреца усиливался, а последние его слова встретил восторженный рёв нескольких тысяч глоток. Люди радостно кричали, обнимали друг друга.

Некоторые пустились в радостный пляс. Жрец стоял с распростёртыми руками, купаясь в обожании толпы. Никто другой, как он, станет новым голосом Богини на земле. Люди будут трепетно прикасаться к полам его одежд, будто к святыне, и внимать каждому его слову.

Толпа восторженно ревела. Они будто забыли, что совсем недавно они вопили от ужаса и давили друг друга, пытаясь выбраться с запруженной площади, будто под их ногами не лежали трупы тех, кому посчастливилось меньше, чем оставшимся в живых. Лекс брезгливо поморщился: стервятники, танцующие на костях.

Море человеческих тел беспрестанно колыхалось, и напрасно Лекс старался разглядеть в нём худенькую невысокую фигуру той, что нарекли живым воплощением Кровавой Луны.

Красный шар Кровавой Луны держался над Хендалом до рассвета, а потом начал стремительно удаляться, растворяясь в светлеющем небосклоне.